Это рассказ благополучно не написался на литературный конкурс по Тайному городу. Ибо я хотел что-то написать, да никак не мог придумать о чём. И когда я уже плюнул на конкурс (а его и так несколько раз переносили), сюжет пришёл! Спустя три дня после закрытия приёма конкурсных работ, угу... Впрочем, я не расстраиваюсь. Сборники у Панова получаются такими классными, что я бы туда всё равно не попал, однако этот рассказ мне очень нравится. Хорошо получился.
ТАЙНЫЙ ГОРОД
Свет.
Крохотный лучик света сползал по грязной стене из прочного старинного кирпича. Мастера возводили этот подвал что называется "на совесть", но не думали, что их творение будет использоваться для таких целей. Убийства, пытки, допросы - всё это было банальным и... слишком обыденным.
В одном из тёмных углов раздался всхлип. В этом жутком тихом звуке было много обречённости, отчаянья и страха, но больше… покорности.
Существо переместилось в другой угол, подальше от лучика света. Оно знало, что скоро вся камера утонет в обжигающем аду утра. Скоро опять будет невыносимая боль, когда кожа горит и всё тело заходится в судорогах, а потом будет долго восстанавливаться так, что существо чувствовало как каждый нерв, каждая клеточка его истерзанного тела кричала о боли.
Солнечный лучик стал увеличиваться. Дьявольский свет постепенно уничтожал добрую и нежную тьму, в которой так хорошо было прятаться. Существо вжалось в стену. Уже почти весь пол покрылся отвратительной коркой света, в режущих лучах которого летали потревоженные существом пылинки.
Он тихонько завыл, когда огонь пополз по его ногам. Зарыдал, когда кожа начала пеплом отваливаться от живота. Отчаянно закричал, превратившись в пылающий факел из боли... Но его никто не слышал...
В другие дни, когда жуткий свет не являлся, ему хотелось есть. Отчаянно, до судорог в животе. Он бросался на стены, разбивая руки в кровь, и жадно слизывал солоноватые алые капли. А потом одна стена исчезала и в его тьму вторгались другие. Они хватали существо и кололи иглами. Делали что-то с его телом, от чего жажда отступала, но есть хотелось всё равно.
Дни, недели, месяцы наполненные болью и рваными клочьями воспоминаний. Семья, дом, отверженные, боль, страх, битва, кровь, боль, свет, тьма, унижение, боль, покорность, боль, долг, боль, боль, боль, больбольбольбольбольбольбольбольбольбольбольболь...
Его накачивали водой, которая сжигала его тело изнутри, в то время как свет сжигал его снаружи. Иногда, закрывая глаза, он слышал обрывки разговоров, видел мысли, но на губах всё время был привкус крови и её запах заполнял всё.
Иногда он вспоминал имя.
Захар.
Но чаще он вспоминал боль...
И когда прошло достаточное количество времени... всё закончилось.
----- * -----
В Москве стояло жаркое июльское лето. Тёплое щедрое солнце заставляло комиссара Тёмного двора щуриться, как будто он был чем-то недоволен. Хотя на самом деле Сантьяга старался изо всех сил не выдать своих истинных чувств, в которых и сам сейчас с трудом разбирался.
А вот стоящий перед ним в тени подъезда масан свои чувства не скрывал. На его бледном аристократическом лице явно читались и отвращение и лютая ярость.
- Вижу, ты не этого ожидал, - сказал Сантьяга. - Но мы всё же добились результатов. Он стал намного сильнее и... сам погляди!
Комиссар указал на существо, сидящее у его ног. Одето оно было не ко времени. Ни плотных чёрных штанов, ни кожаной косухи или плаща, ни даже шлема с перчатками, что были бы обычной одеждой для любого масана, вздумавшего погулять солнечным летним днём по городу - лишь серые льняные шорты, шлёпанцы и чёрная майка с надписью "Ария" навыпуск. Кожа его была совершенно белой, как будто покрашенной краской. Глаза, которые сейчас закрывали глухие чёрные очки, ярко горели алым пламенем, пробивавшимся сквозь даже самый сильный морок. Поза существа была неестественной, зажатой, как будто ему было больно.
И ему действительно было больно.
Всегда.
Впрочем, сейчас эту жуткую пародию на вампира очень интересовали белые (сам Сантьяга назвал бы их кремовыми) брюки возвышавшегося над ним черноволосого нава.
- Гляжу, - мрачно ответил Захар Треми, даже в своём "дневном" облачении не хотевший выходить на улицу.
Существо переместилось ближе к масану. В белом рту сверкнули иглы, но сразу же втянулись. Из-под очков сверкнули алым любопытством глаза. Он признавал сородича, а нава побаивался. Чувствовал его силу. Их есть было нельзя - запрещено хотя и довольно вкусно - но вокруг было очень и очень много пищи. Впрочем, есть он не хотел. Трещины на асфальте были намного интереснее.
- Десять лет подготовки, год жутких мучений и всё ради... этого!? - горестно пробормотал Захар, отступая подальше во тьму от солнца.
- Твой друг сам вызвался, - пожал плечами комиссар. - И сам же изобрёл способ. Контроль жажды, отсутствие светобоязни...
Комиссар не стал продолжать, но Захар его услышал. Это возможность перестать быть изгоями, стать свободными от унизительных Догм покорности. Воссоединить семью... невероятная мечта, обернувшаяся кошмаром.
- Этот способ нам не подходит, - жёстко отрезал епископ. - Проект надо закрыть.
- Как хочешь, - пожал плечами Сантьяга. - Но я заберу твоего друга. Пусть поживёт в Цитадели.
Захар не ответил. Он молча развернулся и исчез во тьме дома.
Подошёл Ортега - один из замов комиссара.
- Его личность уничтожена, не думаю, что от такого вампира будет толк, - сказал он.
- Как знать. Ничто не уходит бесследно, - задумчиво ответил Сантьяга.
Существо у его ног замерло. Оно слушало, как на другом конце мира Александр Бруджа сидя в кресле перед камином думал о том, что старая вражда между саббат и камарилья изживает себя...
Дмитриев "Кей Овальд" Денис Июнь 2013г.
упала )))
