1. Город над Темзой (стимпанк, викторианский Лондон) - не поехал.
Статья: Исчезающее наследие Кристофера Рена
2. Пираты Карибского Моря (Дюнкерк, Голландия) - был.
Три контрабандиста (не дописан)
Рассказ, который я начал писать к полигонной ролевой игре Пираты Карибского Моря. Писать, а точнее даже переписывать оченно лень, так шо выбрасываю как есть.
Три контрабандиста.
Карибы, испанская колония Маракайбо. 1653-й год.
Глава 1: Взгляды на честь.
Прекрасный карибский вечер раскрашивал алыми лучами заката тихие улочки города. Свежий ласковый ветерок уносил характерные для 16-го века городские запахи подальше, позволяя дышать полной грудью, не используя надушенные платочки. Впрочем, в богатом районе города не было типичных, например, для порта, запахов рыбы и немытого тела. Со стороны моря надвигались далёкие ещё грозовые тучи, поэтому люди стремились по домам или оседали в тавернах и ресторациях.
В одном из престижных ресторанов Маракайбо было многолюдно и тихо. Слышно было только потрескивание огня в большом камине. Взоры всех без исключения собравшихся были направлены на одинокого молодого дворянина за дальним столиком. Его короткие чёрные волосы были аккуратно уложены, такими же аккуратными были и борода с усиками, а аристократически бледное лицо не лишено приятности. Одет он был в дорогую, но несколько заношенную одежду преимущественно чёрных тонов и по виду напоминал испанца, хотя на самом деле был уроженцем французской Гаскони. На столе перед дворянином в лёгком контролируемом беспорядке лежала книга, маленькая чернильница, треуголка, чашка остывшего чая и трость. В руке застыло перо, лениво капая чернилами на бумагу.
Граф Кей де Овальд был мрачен и всем своим видом олицетворял выражение «муки творчества». Жгучий, полный затаённой ярости и глубочайших раздумий взгляд был направлен куда-то сквозь века и пространства к тому, кто мог ответить, почему сегодня муза оставила своего преданного поклонника. И так уж совпало, что этот ничего не видящий взгляд упирался точно в смелый вырез на платье сидевшей за столиком напротив юной доны.
Девушка была красива и красна от смущения, но даже пошевелиться не могла под этим взглядом, напоминая бабочку, наколотую на булавку. Её спутник – статный рыжий испанец Антонио Альбридци – тоже сиял. Глубоким багровым светом ярости, напоминая небольшое бородатое солнце на закате.
Немая пауза длилась уже несколько минут. Наконец, испанец встал. Он неспешно подошёл к писателю и, видя, что тот по прежнему ничего не замечает, постучал по столу. Кей поморгал, с трудом возвращаясь в реальный мир и, приподняв левую бровь, вопросительно уставился на гостя.
- Шеньор, вы ишволили пялися на срудь моей самы! – несколько невнятно из-за отсутствия некоторых зубов, но очень звучно произнёс рыжий.
- Oui[i]? – бровь писателя поднялась ещё выше, а взгляд, на этот раз полный искреннего любопытства, снова пал на декольте девушки, издавшей невнятный звук и покрасневшей ещё больше. – Признаться, эту грудь я вижу впервые в жизни.
Молодой граф прищурился, некоторые посетители перестали дышать:
- Хотя… кажется, левую я уже где-то видел…
- Шеньор! – прорычал Антонио, швыряя на стол перчатку и хватаясь за висевшие на поясе мечи, - я вызываю вас на уэль!
- Dire[ii], но как вы могли бы заметить, у меня нет шпаги, - со спокойным достоинством ответил де Овальд, - впрочем, если вы так этого хотите, то мы можем подраться на перьях или на тростях. У вас есть трость, сударь?
Рыжий испанец не выдержал и с глухим яростным рыком ударил наглеца кулаком в голову. Хук получился отменным и обидчик молча упал под стол.
Досадуя на свою несдержанность, благородный дон Альбридци, потирая отбитый о костлявого наглеца кулак, развернулся, что бы успокоить свою даму (которая избавившись от жуткого взгляда, с радостным облегчением упала обморок), как вдруг услышал странные звуки. Обернувшись на шум, рыжий увидел, как тяжёлый дубовый стол медленно поднимается, и из-за него восстаёт гасконец. С яростно горящими глазами, в которых весело отплясывала вся та тысяча чертей, что так любят поминать на его родине, писатель швырнул стол примерно в направлении любителя дуэлей.
Тренированный дон красивым прыгом ушёл с траектории полёта снаряда, по пути опрокинув ещё один стол. А получивший временную способность летать собрат опрокинутого врезался в немолодого джентльмена, до этого с интересом следящего за развитием мизансцены. Остальные благородные доны, сэры и прочие синьоры в дружном порыве азарта принялись разносить ресторан…
- Сэр, вы в порядке?
- Кажешся, он приходит в шебя.
Немолодой джентльмен открыл глаза и обнаружил себя на улице перед рестораном. Накрапывал лёгкий дождик и уже основательно стемнело. Неровный свет фонарей оживлял жуткие тени на фасадах окрестных домов. Рядом находились те два типа, которые и послужили причиной встречи с летающим столом и временной контузией. Почему-то их тени были самыми жуткими.
- Mon ami[iii], прошу простить нас, - сказал чернявый писатель.
- Мы нешколько погорясилишь, - виновато кивнул рыжий дуэлянт.
- О, мне уже лучше, спасибо, - слабым голосом произнёс немолодой джентльмен и посмотрел на ресторан. Судя по разбитым окнам, крикам и грохоту, эти двое только что спасли ему жизнь или, по крайней мере, достоинство.
- Очень рад, - улыбнулся француз, - а теперь мы вынуждены вас оставить.
- Да, у наш ешть неохонченный шпор, - хохотнул испанец.
Дуэлянты ушли, а немолодой джентльмен принялся ощупывать себя на предмет повреждений и тихонько ворчать:
- Ну и молодёжь пошла. Чуть что и сразу дуэль. Ресторан разгромили, меня столом ударили, письмо спёрли… Письмо!!!
[i] Да? (фр.)
[ii] Допустим (фр.)
[iii] Друг мой (фр.)